Вторая часть интервью генерального директора УХЛ Радио НВ
– Хоккей – это дорогое удовольствие? Сколько сейчас денег нужно выложить родителям, чтобы отдать своего ребёнка на хоккей?
– Всё, конечно, зависит от возраста, но хоккей – это дорогой вид спорта. Хоккейная экипировка обойдётся родителям где-то в 400-500 долларов. Плюс дети растут и форму постоянно нужно менять.
Когда я только начинал играть, то у нас была некая ротация формы. В структуре хоккейной школы занимаются дети по разным возрастным группам и у нас, когда кто-то из своей формы вырастал, он отдавал её детям младше, и так по кругу. В таком случае родителям фактически не приходилось тратить деньги на форму. Даже клюшки нам отдавали другие команды.
Сейчас у нас нет такого. Родители сами полностью покупают всю форму.
– Есть ли какое-то развитие у наших детско-юношеских школ?
– Сейчас у нас сложилась такая ситуация, что детские школы есть даже в тех городах, в которых нет своей профессиональной команды. И это не есть хорошо. Дети должны видеть, к чему они стремятся, они должны понимать, к чему расти и чего можно достичь.
Сейчас наши детские команды часто ездят на турниры заграницу и есть интерес у родителей и детей.
– В Канаду вы переехали, когда Вам было 16 лет. Как произошёл этот переезд, с какими трудностями столкнулись?
– Мне тогда позвонил мой агент и предложил попробовать свои силы в Канаде, и я согласился. Буквально через пару недель я уже летел в самолёте в Канаду.
– Была ли языковая проблема?
– Да, проблема с языком была. Это и общение в команде, и с тренером, и с семьёй, в которой ты живёшь. Плюс хоккей там совершенно другой, причём я застал ещё старый и жесткий канадский хоккей, которого сейчас уже нигде нет.
У меня была определённая проблема с этим, плюс я в первый же год в Канаде дважды сломал ключицу. Такие неприятные моменты у меня были на старте карьеры. Но в принципе, воспоминания из Канады у меня только положительные.
– В 1998 году вы стали лучшим нападающем в своей команды. Какие эмоции тогда испытывали?
– Да, это был очень удачный год для меня. Жалко, конечно, что тогда мы с командой вылетели во втором круге плей-офф, но титулу такому я был очень рад.
– Как произошел переход в Национальную хоккейную лигу?
– Это такой процесс перехода из юношеского хоккея во взрослый. До этого ты играл только против ребят своего возраста, а во взрослом хоккее по льду бегают взрослые мужики и особо на тебя не обращают внимания. Плюс, они знают, что по сути ты пришёл их заменить, потому что ты моложе и быстрее. Поэтому другие игроки каким-то образом тебе пытаются помешать.
– В Калгари Вы играли с Тео Флёри. Чем Вам запомнился этот игрок?
– Он очень специфический и оригинальный игрок. Можно сказать, что всегда был на своей волне, но, когда он выходил на лёд, он полностью отдавался игре. Ему приходилось работать гораздо больше, чем другим из-за его невысокого роста. Ему каждый раз нужно было доказывать, что он лучше остальных.
– В Сент-Луисе удалось ли подружится со звездным составом?
– Да, мы очень хорошо дружили с моими партнёрами по команде. Приезжал Павел Демитра, мы с ним часто общались и раньше жили вместе в Сент-Луисе.
– В НХЛ Вы часто становились участником драк?
– Если честно, то нет, драться в НХЛ мне не приходилось, так как моей задачей были совершенно другие вещи. В НХЛ это было своеобразным шоу для поднятия и зрительского интереса, и командного духа.
– Если подвести итог Ваших выступлений в НХЛ, то можете ли Вы сказать, что Вам всё удалось? Или остались какие-то недостигнутые цели?
– Всегда хочется достичь чего-то большего. В тот год, когда я уехал из НХЛ, был локаут, и Лига просто приостановила своё существование, все игроки поехали играть в российскую Суперлигу. А потом уже было очень трудно вернуться. Да, конечно, можно было бы поступать по-другому и возможно получилось бы потом вернуться в НХЛ, но уже ничего не изменишь.
– В «Ак Барсе» Вы выступали с Ильёй Ковальчуком. Как сложились отношения с именитым игроком?
– Я тогда не долго там играл. Если я не ошибаюсь, то в том год было 1000 лет Казани, и команда хотела выиграть Кубок, поэтому и набирала именитых игроков. Я пробыл там два месяца, плюс проходил сборы с командой. Но потом уже было тяжело попасть в состав, когда в клуб пригласили много именитых и сильных игроков из НХЛ и мне пришлось поменять клуб.
И всё равно сложилось так, что в тот год «Ак Барс» так и не выиграл Кубок.
– Тяжело было перестаиваться после возвращения из Америки?
– Да, это был очень тяжелый период. На этот процесс у меня ушел фактически весь сезон. В России и площадка была больше, и игра была совершенно другой. Трудно было перестроиться, ведь в Америке ты только получил шайбу, и ты сразу летишь на ворота, а тут ты отдал пас, въехал в зону, снова отдал. То есть у нас было больше передач и меньше бросков, меньше физического контакта.
– А в бытовом плане были трудности?
– В России тогда было много старых катков, старых аэропортов и гостиниц, что вызывало некий дискомфорт. Когда я играл в Казани у нас был вратарь афроамериканец и все на него тыкали пальцем, потому что ранее такого никогда не было.
Ребята из Америки, когда приезжали в разные города, всё фотографировали, потому что для них это было необычно. Плюс язык конечно же другой.
– В вашем контракте были какие-то особые пункты прописаны, когда вы из Америки переезжали в Россию?
– Нет, такого у меня в контракте не было, потому что я считаю, что это не так важно.
– Футболисты часто коллекционируют майки соперники, с которыми они играли. А что собирают хоккеисты?
– Мы собираем майки, в которых когда-либо играл. Сейчас у меня не так много их осталось, потому что многие я уже успел подарить. Я оставил только самые памятные.
– У вас нет желания стать тренером?
– Я считаю, что для того, чтобы стать тренером, нужно пройти определённую школу, набраться опыта. А просто так, завершив карьеру, сразу становится тренером очень тяжело. Есть очень много нюансов, на которые ты смотришь со стороны игрока, а со стороны тренера всё уже выглядит не так просто, как ты себе думал.
Возможно в будущем я и рассмотрю такой вариант, а пока что нет.
– Вас часто узнают на улице?
– Иногда и такое бывает, но не скажу, что часто.
– Вы верите в приметы?
– Да, как и многие хоккеисты. Это по сути даже не приметы, а ритуалы. Ты одеваешь форму всегда с одной и той же стороны, завязываешь шнурки сначала справа, а потом слева. Маленькие суеверия по сути.
